Ратовский был уже здесь. Он сосредоточенно готовит сейсмичесую косу к зимним работам. Мы с ним обговорили наши ближайшие планы и начали их реализовывать. Начали, прежде всего, с обустройства нашего балка-станции. Мы поблагодарили Волкова и его толкового зама, Николая Георгиевича Калинина, за заботу и получили со склада положенные для станции, порядка двадцать с лишним, оленьих шкур. Мы, конечно, пожалели этих бедных животных, но было уже поздно и уже ничем помочь не могли.
Tag: Судьба
Не напрягайся и не траться.
И вот я уже шагаю в посёлок, который расположен в 2-х км от аэропорта. Справа, остаётся унылый ряд полуразрушенных и заброшенных построек, а слева, тянется лента Таза, с причаленными к берегу или к импровизированным причалам, большими и малыми судами. Изредка, навстречу попадаются местные жители. Сверху сыпется какая-то пороша. Что не говори, а на дворе уже август и зима стучит в окно. Все одеты по – зимнему, в полушубках. Я постепенно поднимаюсь на первую, надпойменную террасу.
Два сапога
Краев был не только бывший комсомольский функционер. Он был ещё умница от природы. Мне нужно было ограждение от Волкова, а Краев был идеальным человеком для этого. Я не мог и не хотел участвовать в партийных политических разборках. От моей работы в партии, зависело слишком много или вернее все. Я был рабочим механизмом в партии и должен был исполнять роль метронома. Я не мог ошибаться и допускать каких – либо оплошностей, в этой, полуживой партии, а Краев постепенно и умело изолировал Волкова от меня.
27. Греховное деяние.
После окончания летних, речных работ на Пуре, в ноябре 60-го, в самом начале нашего второго, зимнего сезона в Тазовске, с целью завершения детализации Тазовской структуры, меня отправляют в отпуск за три года, и я практически пропускаю этот зимний сезон, а с Лёвушкой мы уже не пересекаемся, и я ничего о нём не слышу. Но вот, на календаре конец сентября 61-го, и я со своей Тарко-Салинской с/п 61-62, заканчиваю отстрел, 220 километрового речного профиля, по несудоходной и мелководной Пурпе.
26. Лёвушка.
Лёвушка был моим верным оруженосцем, моим Санчо Панча. Он тянулся за мной и во всём старался подражать мне. Мы с ним были одного поля ягоды. Мы были молоды, здоровы и ужасно заводные. Ещё в начале работ “на слабо” мы закинули свои ушанки в сугробы и нам ничего не стоило сесть голыми задницами на раскалённые буржуйки. Лёвушка был необычайно покладистым и добродушным парнем, с постоянной улыбкой на лице. Казалось, что он так и вылез из чрева матери, с улыбкой на губах. При росте`~175, он весил порядка 75 кг, был накачан и мускулист, одним словом – “качок”.