Не щадя живота




Разобравшись с палеозойским фундаментом, мы с Краевым впадаем в отчаяние от плоской волны-помези, которую  регистрируем в области первых вступлений. Я, к своему стыду, за два года сумасшедшей операторской работы,  уже успел подзабыть многое из того, что так упорно вдалбливали в наши бестолковые головы, корифеи отечественной сейсморазведки, И.И. Гурвич с Л. Рябинкин, ну а Краев, похоже, так и не успел набраться этой полезной информации, в пылу своей суматошной комсомольской работы, в Свердловском Горном, где он последние два года возглавлял комсомол.

Continue reading “Не щадя живота”

Новые эры сейсморазведки.




Я вхожу на борт самоходки – самоходной 20-ти тонной баржи “Пышма”, которая отныне, должна стать моим родным, плавучим домом, по крайней мере, на пару месяцев. Самоходка разделена металлической перегородкой на два отсека – передний и задний. Спускаюсь по свеже  сделанной деревянной лестнице, в передний отсек. В нос сразу ударяет бодрящий запах, свежевыстроганных пиломатериалов. Передний отсек был отведен для сейсмостанции и для ее обслуги, то есть для меня, для моего помощника и, может быть, ещё для кого-то.

Continue reading “Новые эры сейсморазведки.”

“Лишь бы человек был хороший.”




1959 год. Салехард. Наш белоснежный лайнер, “ Ленинский Комсомол”, линии Тюмень – Салехард, причаливает к дебаркадеру пристани, в Салехарде. Натянуты, как струна, швартовые канаты. Открыт причальный проход в борту теплохода. Лежит широкий трап с поперечинами, чтобы, не дай Бог, мы не заскользили по нему, и вот я, с толпой, уже бывших пассажиров, с нетерпением устремляюсь, сначала на дебаркадер, а потом и на берег Полуя, чтобы поскорее ступить на твёрдую землю Салехарда. Но твёрдой земли, как таковой, у нас под ногами не оказалось…

Continue reading ““Лишь бы человек был хороший.””

30. “Город Солнца”.





Я залезаю в трактор, на своё привычное место – слева от тракториста, и трактор, вместе с прицепленным балком сейсмостанции, срывается с места. Я  бросаю взгляд на нашу последнюю стоянку и постепенно погружаюсь в невесёлые думы, о своём ближайшем будущем. Я возвращаюсь на базу партии, в Тазовск, где в замёрзших помойках и экскрементах, роются полудикие голодные лайки-альбиносов, с голубыми и белыми глазами. Я покидаю “Город Солнца ”, которым стал для меня наш полевой отряд в тундре.  Мы все покидаем наш Заполярный “Город Солнца”, который мы создали своими руками и трудом.

Continue reading “30. “Город Солнца”.”

27. Греховное деяние.





После окончания летних, речных работ на Пуре, в ноябре 60-го, в самом начале нашего второго, зимнего сезона в Тазовске, с целью завершения детализации Тазовской структуры, меня отправляют в отпуск за три года, и я практически пропускаю этот зимний сезон, а с Лёвушкой мы уже не пересекаемся, и я ничего о нём не слышу. Но вот, на календаре конец сентября 61-го, и я со своей Тарко-Салинской с/п 61-62, заканчиваю отстрел, 220 километрового речного профиля, по несудоходной и мелководной Пурпе.

Continue reading “27. Греховное деяние.”