Место Сбора Здесь!
Далее идёт бытовуха. Баня. Хозмаг. А вот и Рыбкооповский Сельпо, с его неиссякаемыми, круглогодичными запасами напитка, всех времен и всех народов: чистейшим 96-ти градусным спиртом. Здесь может кончиться всё: и мыло, и спички и даже соль, но только не этот напиток. Потому что, тогда в посёлке, наступит конец света. Здесь замрёт всё.
Пом. оператора в партии, был Юрий Ратовский. И тут мне крупно повезло. Это был идеальный случай. Исполнительный. Работящий. Спокойный. Сообразительный. Этот неполный перечень его качеств говорил о том, что здесь мне действительно крупно повезло. Он не рвался сесть за пульт станции, видимо, прекрасно понимая, что состояние дел в партии не такое, чтобы открывать в ней курсы молодых операторов СС. Вообще становление сейсмического оператора – дело достаточно тонкое и надо иметь определённую генетическую предрасположенность к этой, отнюдь не такой простой, профессии, как это может показаться на первый взгляд. Continue reading “Операторские гены”
Май 1960. Наш полевой отряд стоит в 40 км от Тазовска. Над головой яркое, Заполярное солнце. Мы все стоим на снегу, у своих балков, полураздетые, полуодетые, скинув с себя, осточертевшие за зиму, полушубки. Мы стоим под потоком благодати и неги, льющейся на нас с небес, вместе с теплом солнечных лучей . Мы стоим, и нам не верится, что ещё вчера, здесь была запредельная температура и что это конец! Конец Заполярной зимы с её запредельным холодом и с её сумасшедшей пургой, когда сутками сидели в балке, не рискуя выйти из него. Но мы стоим! Мы не работаем. Накануне у нас кончилась взрывчатка.
Начало работ на Заполярном профиле сразу же потребовало от нас внести серьёзные коррективы в привычный распорядок работ на сейсмическом профиле. При первом же включении моей ПСС-ки зайчики осциллографа сразу показало, что , что наша приемная линия полностью находится во власти Заполярного ветра и она не сможет зарегистрировать слабые и немощные, глубинные отражения. Все наши отчаянные попытки и ухищрения ни к чему кардинальному не привели. Однако мы обнаружили, что в Заполярной стихии есть ритм или два окошка, когда она ослабевала и затихала. Одно окошко приходилось на дневное время, а другое – на 3 часа ночи местного времени.
Я не торжествовал. Волков был не тот противник, победа над которым могла меня тешить. Я хотел покорить весь мир, а не Волкова. Я просто выиграл шахматную партию у новичка, в которой я рассчитал все варианты. Буксировка балков, тем более станции, на мягком буксире, была грубейшим нарушением ТБ (техники безопасности}, с которой в Тюмени не шутили. Мало того, мне было по-человечески жалко Волкова. Но это была схватка не на жизнь, а на смерть и кто-то из нас должен был проиграть.