Не Копенгаген





Конец октября. В Тазовске, жуткие для начала зимы, 40-ка градусные морозы и, наконец, появляется наша сладкая парочка – Краевы. Похоже, им надоело бить баклуши в Салехарде, а может, просто испугались, что чего доброго, полевой сезон пройдет без них. Мне немного полегчало. Общение с ними было бальзамом, для моей, уже слегка истерзанной, души. Но им сейчас и ни до меня, и ни до моих проблем, и ни до наших работ. Им нужно, прежде всего, найти себе место для ночлега. Я было предложил им приютить их у себя в балке, но Зина наотрез отказалась. И они спешно превратились в штукатуров и плотников и бросились, вместе с приданными им двумя строителями, спешно доделывать, выделенную им квартиру, в недостроенном щитовом доме. А напряжение растет. И не только во мне, но и вокруг меня.

Наш поселок под брендом “Экспедиция,” напоминал цыганский табор. Только вместо шатров, здесь кругом стояли недостроенные, полудостроенные и готовые балки. Под ногами, кругом валялись буровые трубы, всякие железяки, доски, брёвна, возвышались кучи строительного и бытового мусора. И среди всего этого, понуро бродили стаи голодных полуодичавших, местных собак, с какими-то, необычными белыми и голубыми зрачками. Они попадали под ноги озлобленных строительных рабочих, которые со злости пинали их ногами, а заодно проклинали и Тазовск, и свою собачью жизнь.

Держалась достаточно комфортная, -30 температура, с обычным, пронизывающим до костей, северным ветром. А по ночам, над нашим головами, развёртывались потрясающие воображение, сказочные фиолетовые, оранжевые, голубые, коричневые и прочие феери полярных сияний. И каждый, из озлобленных новоприбывших, утешал себя тем, что теперь он хоть не понаслышке, а воочию, познал это северное диво природы.

Волков, был всегда в окружении строительных или других рабочих, которые всегда от него что-то требовали: одни гвозди, другие филёнку, третьи ещё что-то. Но в основном, от него требовали недополученные деньги, которые он им наобещал, прежде, чем привезти их сюда. Они кричали, материли его. А он… А он спокойно стоял под потоком этой разношёрстной брани так, как будто его поливали елеем.

Волков обладал удивительной способностью: не выходить из себя, ни при каких оскорблений в свой адрес. Если к этому прибавить и то, что я ни разу не видел его выпившим и то, что он, в общем то, не засовывал свою пятерню, под первую же попавшуюся юбку, то ему, как начальнику, цены не было бы… если бы…. если бы, он обладал  хоть капелькой организационного таланта и здравого смысла. Вернее, если бы он обладал, хоть капелькой аналитического ума. Он не мог правильно расставит приоритеты, над тем потоком заданий и требований, которые к нему, как к начальнику партии, поступали. Он не мог отличить первостепенное от второстепенного, а второстепенное от третьестепенного и т.д.. И в результате он барахтался и захлёбывался, под потоком невыполненных неотложных, и жизненно важных для партий, дел. На летних речных работах это было не так заметно. Там были не те масштабы. А здесь он сидел на раскалённой сковороде.