Экс-глава штаба Навального рассказал о работе в Фонде Борьбы с Коррупцией
Оглавление
Введение
Бывший координатор штаба Алексей Навального в Волгограде Алексей Волков рассказал ведущему рубрики «Укол зонтиком» в стриме «Прекрасная Россия бу-бу-бу» на RT Виталию Серуканову, почему он решил работать в команде Алексея Навального, а потом уйти из неё. Также он пояснил, как в фондах распределяются финансы, кто контролирует денежные потоки и каким образом отбираются новые кадры в систему.
Видео: Конфликты в команде и чёрный нал экс-глава штаба Навального рассказал о работе в ФБК
— Давай начнём с фундаментального. Как ты попал к Алексею Навальному в команду?
Я впервые встретился с командой ФБК** в 2015 году на выборах в Костроме, куда приехал волонтёром. Туда привезли всю команду ФБК из Москвы. Устроили грандиозное шоу о том, как надо делать выборы. И конечно, меня и многих ребят это очень сильно впечатлило, произвело вау-эффект. Когда в конце 2016 года объявили о начале кампании-2018, я сразу написал Лёне Волкову письмо. Он предложил встретиться и поговорить. — И тебя взяли в президентскую кампанию Алексея Навального. Ты стал региональным координатором и заведовал целой областью?
Да, когда мы встретились с Леонидом, он мне с ходу предложил поехать в Волгоград и открыть там штаб. Я сказал, что если надо ехать, то поеду. И поехал. — Ты полетел из Санкт-Петербурга в Волгоград, бросил всё ради команды Навального. Какая у тебя была мотивация?
Получить опыт работы в крупной политической кампании. — А ты верил, что Алексей Навальный может быть хотя бы зарегистрирован на выборах?
Нет, конечно. Было чёткое понимание, что на каком-то этапе эта кампания закончится. Очень было интересно, в какой момент команда ФБК сдастся и объявит, что они политические импотенты. И я был крайне огорчён, когда они подали документы в ЦИК, им сказали нет — и они тут же сдались. Без борьбы, без судебных тяжб, без призывов выходить на улицы. Хотя за год до этого мы видели, как можем мобилизовать людей. — Как считаешь, они банально испугались или просто не верили в свои силы?
Нет, думаю, кампания просто исчерпала себя. Людям надоело топтание на месте. Они увидели, что очень сильно облажались с поддержкой. Проверка подписей, которые собирали, чтобы Алексея могли зарегистрировать, показала, что люди не готовы доходить до штабов, не готовы приносить свои паспортные данные. — А как же басни Леонида Волкова, что у Алексея Навального сотни тысяч сторонников по регионам? Где эти люди?
Ты 21 апреля видел их на улице? Я нет. И в президентской кампании их не было. — Вернёмся к ней. Как региональный координатор, расскажи, как формируется бюджет, насколько прозрачно? Мы с тобой знаем, что Леонид Волков очень не любит финансовые отчёты.
Всё было просто. Когда деньги в кампании были, это с февраля-марта 2017 по декабрь 2018 года, донаты шли рекой, нам ни в чём не отказывали. И ремонт шикарный делали, и согласовывали выходящие за бюджет штуки. Например, нужно было установить кондиционер за 40 тыс. рублей — и мне легко дали эти деньги. — Как поступали деньги? Многие говорят — чёрный нал. А Леонид Волков всех убеждает, что нет. При этом есть уголовные дела, и одно из них о мошенничестве.
На какие-то нужды подписывались контакты с фондами: «Время года», «Защита прав граждан». Это аренда, интернет, коммуналка. Канцелярию мы покупали по безналу. Нас девочка-бухгалтер просила: «Можете что-нибудь по безналу провести?». Всё, что можно провести по безналу, проводили по безналу. — А как же остальное?
На карточку кидали деньги — и всё. — С неё не платятся ни налоги, ни отчисления — ничего. То есть это можно назвать чёрным безналом. А кто тебе переводил деньги?
Чаще всего Леонид Волков. — Волков буквально в ручном режиме, даже на уровне регионов, распределял эти суммы и сам решал, кому что отправить?
Не всегда, у него были помощники. Но деньги уходили с его банковского счёта. — Было понимание, откуда эти деньги берутся?
Пока шла президентская кампания, всё было плюс-минус прозрачно и понятно. Люди же и донаты кидали ему на карту. Я задался вопросом, что изменилось, спустя несколько лет. Есть черта. Мы закончили президентскую кампанию, ЦИК нас не зарегистрировала, штабы продолжают работать — и Волков резко перестаёт отчитываться по доходам. Он публикует, сколько денег ушло на аренду, на зарплаты. А реальной диаграммы по доходам, сколько ему прислали на Сбер, на «Альфу», сколько прислали на расчётные счета фондов, биткоины, — эта информация исчезла.
И я задумался, почему это произошло. Либо в этот момент увеличилась доля теневого финансирования, которое невозможно публиковать. Либо стали использовать ресурсы, собранные ранее, но почему-то не показанные. Если ты не публикуешь открытую информацию, сколько ты собираешь, значит, ты что-то скрываешь. — С другой стороны, Леонид Волков до сих пор отчитывается из Литвы, что у него сетка штабов, которые работают. Какие-то не очень глубокие отчёты публикует. Он отчитывается о том, что эта сетка есть — и она живая. Хотя все понимают, что это потёмкинские деревни.
У меня тогда тоже появилось много вопросов, зачем эта сетка осталась. Все регионы должны были придумывать себе проект и защитить его, чтобы получить на него финансирование. Потом комиссия из московского штаба должна была оценивать его. В большинстве случаев все проекты во многих регионах проваливались, за этим следовала смена руководства штабом. Отсюда вечная кадровая нехватка людей. После меня в Волгограде остались работать в штабе два человека. И они с периодичностью раз в несколько месяцев просто меняли друг друга на должности координатора, потому что больше некому было. — А как же очередь из желающих стать региональными координаторами, о которых Леонид Волков в стримах говорит?
Никогда такого не было. — Сколько ты получал в штабе?
60 тыс. рублей. Когда я пошёл туда за опытом, у меня не было мотивации в деньгах. Я устраивался работать, существенно понизив свой ежемесячный уровень дохода. — Тебе не кажется, что они пользовались такими людьми, как ты, а при этом сами жили, как короли?
Как у любого менеджера и руководителя, у них стояла задача как можно меньше платить людям. Я общался с другими координаторами — и в два раза меньше у людей были зарплаты. — А почему такая разница?
Волков на такую цену пошёл, чтобы меня как-то замотивировать. Чтобы я поехал туда из Питера. Ещё на аренду квартиры давали деньги. — Ты писал, что в какой-то момент перестали выделять деньги на волонтёров, причём небольшие деньги, буквально на чай и печенье.
Всё тогда же, собственно, и началось. Нам сказали сократить штат. Конкретно в моём штабе была поставлена задача сократить двух сотрудников. — Сколько их всего было?
Шесть человек. — А сколько у вас было волонтёров, которые реально участвовали в жизни штаба? Потому что тот же Волков всё время говорит, что таких людей тысячи в регионах.
В пике, когда мы проводили мероприятия по выдвижению, пришло 600 человек. Это было самое большое скопление сторонников Навального, которое я видел. — Сколько человек в среднем ходило в штаб, участвовало в активностях?
20—30 человек. Если кто-то из кураторов просил проявить активность, то мы писали в чат на 1,5 тыс. человек, что нам нужна помощь, и просили прийти. Но приходили два-три человека. — В региональном чате 1,5 тыс. пользователей, а приходят два-три человека. Возможно, это были боты, сотрудники правоохранительных органов, журналисты. Люди, которым просто интересно.
Людей, которые там находились из интереса, было большинство, конечно. Основным костяком были сотрудники штаба. Мы брали листовки, разделяли между собой районы и ехали. — Все видели фотографии, которые так любил публиковать Алексей Навальный, где написано: вот наши героические волонтёры агитируют. А это, по сути, были сотрудники. Для кого эта показуха?
Для СМИ, для каких-то кураторов, видимо. — Мы знаем пул СМИ, которые всегда поддерживают Алексея Навального, его штабы. Это такая неформальная пресс-служба: «Радио Свобода»***, «Дождь», BBC. Почему нельзя было равняться на какие-то российские СМИ, пытаться хотя бы каким-то образом им понравиться?
Алексей Навальный за последние пять лет успел перессориться со всеми журналистами в стране. — Почему перессорился?
Потому что он постоянно на них ругается, а потом удивляется, что про него плохо говорят. Свобода слова нужна, но не за порогом офиса ФБК. — Кстати говоря. Ты был осуждён по уголовной статье «Реабилитация нацизма». Я знаю, что немного людей в России были осуждены по этой статье.
После меня эту статью начали активно применять по многим поводам. Я был пятый или шестой осуждённый. — Расскажи, как это произошло. Потому что Родина-мать, фотошоп, зелёнка… Как это пришло в голову?
До открытия штаба оставалось несколько дней. От нас требовали креатив, привлечь внимание к открытию. — А кто требовал?
Федеральный штаб, Волков, региональные менеджеры. Мы должны были создать шум. И кто-то из волонтёров предложил эту идею. Отправили на согласование в Москву. Там сказали, что идея огонь. — Ты понимал тогда, что такое может завертеться?
Нет, конечно. Когда на следующий день поднялся вой, то первой реакцией наших руководителей из Москвы был смех. — Когда находишься в команде Навального, тебе многие вещи кажутся проходными, ты не задумываешься о них. Я по себе это знаю. Когда ты смотришь со стороны — эти вещи уже не кажутся такими весёлыми. Внутри команды для тебя главное — получить одобрение. Когда на тебя уже завели уголовное дело, тебе кто-то помог из ФБК, конкретно из команды Навального?
У меня работал в штате юрист. На первых порах он занялся моим уголовным делом. Из Москвы никакого интереса не было. Здесь я вижу глобальную разницу с тем, как к своим сотрудникам относятся в «Открытой России»**** Михаила Ходорковского. — Да. Если появляется какая-то угроза, у них есть целый юротдел, они находят адвокатов, никогда не бросают своих людей.
Команда Навального бросает своих. Никакого персонального подхода. Я, не имея никакого опыта в таких вопросах, нашёл себе адвоката. Позже я узнал, что это был подосланный провокатор. — Как ты думаешь, Алексей Навальный знал про твоё дело?
Конечно, знал. Он в каждом своём эфире говорил об этом. Знал ли, что так халатно к нему относятся внутри структуры или нет, я не знаю. Лично у меня Навальный не спрашивал и не интересовался, нужна ли мне помощь. В ФБК огромный юридический отдел. Можно было интересоваться хотя бы раз в пару месяцев, что происходит, какие ведутся следственные действия. — Я знаю, что ты очень непросто уходил из команды Навального. Расскажи про это. Со стороны казалось, что тебя банально слили.
Штабу нужен был проект. Таким проектом стало моё выдвижение в волгоградскую гордуму. Мне этот проект одобрили, дали под него скромный бюджет, 300 тыс. Я ещё свои 300 тыс. доложил. Они сначала согласовали бюджет и сказали мне работать с ним по своему усмотрению. Потом началась катавасия. Чтобы получить эти деньги на выборы, я должен был обосновать каждый рубль, который они должны были прислать. — Тебе в итоге их дали?
Мне из этих денег прислали только половину. — Тебе не кажется, что это какая-то внутренняя коррупция?
К тому моменту количество моих вопросов к этой структуре достигло пика. Мне тогда уже хотелось побыстрее свалить оттуда. Я оставался там только из-за подписки о невыезде. Выборы проваливаются, меня не регистрируют из-за ошибки Жданова, который на тот момент исполнял обязанности руководителя всей сетки штабов и был главным юристом ФБК.
Все документы для ЦИК я присылал Жданову. Оказалось, что подписные листы, которые я отправлял ему лично на проверку, он выборочно проверял. В большинстве листов в итоге нашли ошибки, и меня не зарегистрировали на выборы. — То есть ты слетел с выборов из-за, скажем так, ждановской компетенции. Как тебе это было представлено?
Через три дня Жданов позвонил мне по Skype. Сказал, что я провалил проект и они должны снять меня с должности. Уволить меня не могли из-за подписки о невыезде, поэтому они поставили меня замом и попросили найти себе замену. — Тебе не показалось это как-то гнилой историей?
Это очень гнилая история. Жданов позвонил моей близкой подруге, с которой мы вместе квартиру снимали и шли всю кампанию бок о бок, и предложил ей стать координатором. Естественно, все текущие сотрудники отказались от этой должности. Кто-то сразу уехал после этого разговора. — Как ты считаешь, почему Жданов тебя слил? Потому что он сам был виноват или потому, что у тебя была уголовка и тебя надо было просто убрать как человека, перед которым нужно нести ответственность?
У них были стандарты: проект провален — человека надо снять. Потому что, если сделать исключение, появятся вопросы у других. — То есть виноват Жданов, но всё равно тебя надо снять. Это же несправедливо по отношению к тебе.
О справедливости там речь не шла. — А ты пытался как-то найти правду? Пойти к Алексею Навальному, поговорить с Леонидом Волковым.
Я написал Волкову большой текст. Он прочитал это сообщение и до сих пор не ответил. — Ты писал Алексею Навальному или не стал?
Как человек, работавший в ФБК, ты знаешь, что Telegram Навального ни у кого из рядовых сотрудников нет. — Ты уходишь из штаба с уголовным делом. Адвокатов кто оплачивал?
Когда я уходил, у меня оставался мой приятель — адвокат, я ему заплатил 40—50 тыс., чтобы он довёл дело до конца. Мне поменяли меру пресечения, и я переехал обратно в Питер. Нам нужно было отменить наказание в виде штрафа, 200 тыс. рублей. Мой адвокат не готов был ехать в Москву, поэтому мне понадобилась помощь. Я им написал. Ответа нет, ноль эмоций. И после Верховного суда нужно было 50 тыс. рублей на оплату адвоката, чтобы подать жалобу в ЕСПЧ. Тоже ноль эмоций. — Хочется после этого ещё с Навальным работать?
Конкретно с Навальным — да. Со Ждановым, Волковым точно нет, ни при каких обстоятельствах. — Был ли интерес со стороны иностранной прессы к твоему делу?
Да, немного. Звонили из Deutsche Welle. — Ты помнишь неформальный лозунг оппозиции, который витал на летучках, что чем хуже, тем лучше в стране? Тебе не кажется, что со временем в оппозиции это укоренилось и многие стали просто по наитию действовать, ждать каких-то в стране бед, передряг? И в какой-то момент это переросло в русофобию. Ты не замечал этого, работая у Навального?
Замечал, конечно. Любой косяк власти, каких-то чиновников любого уровня нами подхватывался, потому что нужно было на этом хайпить. — А как же позитивная повестка? Кому-то помочь, в конце концов.
Всем не поможешь, понимаешь, а на добрых делах, как говорится, хайпа не поймаешь. — Это слова Навального, кстати. Он любил Шапокляк цитировать: «Хорошими делами прославиться нельзя».
Да, было дело. Когда приходили в штаб люди с интересными, положительными инициативами, это всё сводилось к тому, что не тратьте свои временные ресурсы, сосредоточьтесь, пожалуйста, на задачах, которые мы вам ставим. — Не похоже на попытку изменить что-то в стране к лучшему. К делам нынешним. Леонид Волков сидит в Литве. Там же где-то Иван Жданов бегает. И они снова трубят про «умное голосование». ФБК признан экстремистской организацией. Он же, по сути, втягивает людей в авантюру, сидя в Литве.
Уехать и оттуда пытаться чем-то рулить — очень гнилой поступок. Не надо из-за границы диктовать, чем нам здесь заниматься. — А ты помнишь историю, что все кричали, мол, мы за шефа, за патрона глаза выколем, пасть порвём? А когда Навальный вернулся один в Россию, никто вслед за ним из Германии, Литвы, Грузии не последовал.
Они, видимо, решили, что Навальный делает очередной политический ход. Они прекрасно понимали, что его посадят, а они сидеть не хотят. — На что он, действительно, рассчитывал? Ты же его знал лично.
Может быть, он рассчитывал на какую-то гигантскую поддержку людей, что сейчас 100 тыс. человек тебя встретят в Шереметьеве. — А там оказалось как-то негусто.
Ни в день прилёта, ни в день судов — и никогда больше. Всё, на что способна эта структура, — это мобилизовать несколько тысяч человек, поводить их за нос, как баранов, по центральным улицам города, а потом написать в Telegram-канале, мол, смотрите, как нас было много, всем спасибо большое, расходитесь по домам. — Навальнизм всё?
Я думаю, что да. — А что-то придёт вместо него?
Очень хочется верить. — Или они вычистили поляну?
Они подавили какую-то активность у людей, которые могли бы поддерживать эту повестку, чтобы всё-таки улучшить жизнь в стране. Оппозиция должна быть адекватная, вменяемая. Не брать деньги из-за границы, не устраивать провокации, не подставлять людей под уголовные дела и дубинки.
* «Штабы Навального» — организация признана экстремистской, её деятельность запрещена на территории России по решению Мосгорсуда от 09.06.2021. ** Фонд борьбы с коррупцией (ФБК) включён в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента, по решению Министерства юстиции РФ от 09.10.2019; организация признана экстремистской, её деятельность запрещена на территории России по решению Мосгорсуда от 09.06.2021. *** СМИ, признанное иностранным агентом по решению Министерства юстиции РФ от 05.12.2017. **** Общественное сетевое движение «Открытая Россия» (Open Russia Civic Movement, Open Russia) — организация, деятельность которой признана нежелательной на территории РФ по решению Генеральной прокуратуры от 26.04.2017.
