31. “ Есть ГАЗ”.




Страна продолжает последовательно и методично осваивать Арктику, и вот уже встаёт вопрос о выборе места заложения, первой опорной, глубокой скважины. Но выбор этой точки в августе 1960 г., после первого года работы нашей партии на Тазовской площади, оказался непростым. Дело в том, что к маю месяцу, были уверенно оконтурены северный и западный склоны Тазовского поднятия, но подсечь южный и восточный склоны Тазовской структуры, все не удавалось. В том, что выявленное поднятие было замкнутой структурой, уверенность была почти полная; это подтверждалось и известными материалами гравимагнитных съемок, но без подтверждения южного и восточного склонов структуры сейсморазведкой, сомнения  оставались. Нельзя было сбрасывать со счетов варианта существования, на месте замкнутого Тазовского поднятия, так называемого, структурного носа, раскрывающегося в юго-восточном направлении. Это, в свою очередь, значительно снижало вероятность существования в пределах структуры, залежей нефти или газа.

Continue reading “31. “ Есть ГАЗ”.”

30. “Город Солнца”.





Я залезаю в трактор, на своё привычное место – слева от тракториста, и трактор, вместе с прицепленным балком сейсмостанции, срывается с места. Я  бросаю взгляд на нашу последнюю стоянку и постепенно погружаюсь в невесёлые думы, о своём ближайшем будущем. Я возвращаюсь на базу партии, в Тазовск, где в замёрзших помойках и экскрементах, роются полудикие голодные лайки-альбиносов, с голубыми и белыми глазами. Я покидаю “Город Солнца ”, которым стал для меня наш полевой отряд в тундре.  Мы все покидаем наш Заполярный “Город Солнца”, который мы создали своими руками и трудом.

Continue reading “30. “Город Солнца”.”

29. Преждевременная кончина.





Май 1960. Наш полевой отряд стоит в 40 км от Тазовска. Над головой яркое, Заполярное солнце. Мы все стоим на снегу, у своих балков, полураздетые, полуодетые, скинув с себя, осточертевшие за зиму, полушубки. Мы стоим под потоком благодати и неги, льющейся на нас с небес, вместе с теплом солнечных лучей . Мы стоим, и нам не верится, что ещё вчера, здесь была запредельная температура и что это конец! Конец Заполярной зимы с её запредельным холодом и с её сумасшедшей пургой, когда сутками сидели в балке, не рискуя выйти из него. Но мы стоим! Мы не работаем. Накануне у нас кончилась взрывчатка.

Continue reading “29. Преждевременная кончина.”

28. Гончие.





Но мы снова возвращаемся в Тазовскую тундру, на зимние работы сезона 59-60, и продолжаем идти по следу, по следу первой Заполярной структуры. Нас уже ничто не могло остановить. Нам было всё равно. Нас нисколько не волновало, сколько на часах: 4 часа после полуночи или после полудня. Нас ничуть не волновало, сколько на термометре: выше -50С или ниже. Нас волновал только ветер. Только ветер, с которым мы, как ни старались, ничего не могли сделать. И у нас не было мобильности и динамичности в наших полевых работах.

Continue reading “28. Гончие.”

22. Босиком по тундре.





В производственной суете и напряжении, незаметно подкрался Новый, 1960-ый год. В декабре, мы немного прибавили и довели свою производительность до 30 с лишним км. Мы продолжали стрелять по двухточечной системе: два пункта взрыва и приёмная линия посередине. Continue reading “22. Босиком по тундре.”