03. Обучение щенка.




Здание Главтюмень геологии
Здание Главтюмень геологии

Я иду по тенистым улицам старой Тюмени в направлении своего места назначения – Тюменского Геологоразведочного треста. Изредка цокают по булыжной мостовой местные рысаки, запряженные в повозки. По обеим сторонам улиц, стоят ещё с дореволюционных времен бревенчатые срубы, вросшие в землю, почти до самых оконных наличников. Наконец, стоящие у ворот две “карротажки” подсказывают мне, что я у цели. Останавливаюсь. Смотрю на ворота. В мою новую жизнь. Там за ними начинается моя новая жизнь. Ведь теперь я смогу купить своей крошке балерине, целый букет роз. Да, что там букет! Весь прилавок! А еще! А еще, я могу жениться! Впрочем, нет! С этим пока подождём! Пусть сначала покорит Большой. А я, тем временем, открою пару месторождений УВ!
Это были смутные времена в геологической службе Тюмени. Идёт борьба кланов геофизиков и геологов. Ушёл или  его “ушли”, управляющий Геофизическим трестом, идеолог Тюменских геофизиков, умница и интеллигент, Грачев.

Эрвье Рауль-Юрий Георгиевич
Эрвье Рауль-Юрий Георгиевич

Происходит слияние Геофизического и Геологического трестов, и во главе объединенного Тюменского Геологоразведочного треста, встаёт Ю.Г. Эрвье, будущая культовая фигура Западной Сибири и, по словам, страшный матерщинник. Я иду в производственный отдел нового треста получать назначение. Новый Тюменский Геологоразведочный трест тогда располагался, похоже, на улице Республика 22 или, что-то, вроде этого. Вообще, эта улица была настолько популярна в Западной Сибири, что я, в конце концов, понял –  это просто потаённая, голубая мечта западных сибиряков, о своей Западносибирской Социалистической Республике.
В производственном отделе треста, мне сразу предлагают место интерпретатора, в Ханты-Мансийской сейсмической партии или c/п , но мне в с/п, нужно было только место полевого оператора. Беседовавшие со мной, за длинным полированным столом бывалые геофизики, громко расхохотались мне в лицо. Затем, снова посмотрели  с любопытством и начали внимательно изучать меня. Да знаю ли я, безусый московский хлыщ, что такое зимние, полевые, сейсмические партии в Сибири и место оператора в таких партиях! –
Это – когда пьяные трактористы таранят жилые балки.
Это – когда подрываются и взлетают на воздух взрывники. –
Это – когда горят балки с сейсмостанциями и с людьми.
Это – когда зимой на переправах тонут трактора вместе с трактористами.
И за всё это, и за качество сейсмического материала, отвечает оператор сейсмопартии.
Нет, всего этого я, конечно, не мог знать. Но я уже познал то трепетное и сладостное чувство, когда вслед за твоими словами: ”Приготовиться – Внимание – Огонь” – следует взрыв, и через несколько мгновений, в узкой щели осциллографа сейсмостанции. начинают колебаться зайчики гальванометров, рассказывая тебе о таинственных глубинах земли. Я это познал на преддипломной практике, в сейсмопартии ВНИИГеофизики, которая проводила испытание первой отечественной, переносной сейсмостанции ПСС-24, на острове, недалеко от сибирского поселка Березово.
В партии, вместо рабочих, были студенты-практиканты горных вузов Москвы, Ленинграда и Свердловска, но я за свою старательность, был любимцем, умудренного опытом, Василия Ивановича Васика, оператора ВНИИГеофизики и чаще других сидел за пультом первой ПСС-ки. Нет, немногие выпускники вступали на эту коварную операторскую стезю, а если и вступали, то недолго шли по ней. На этих местах обычно сидели практики, у которых просто не было других вариантов. Но я твердо решил встать на эту тропу, а провидение в этот день, было на моей стороне, и я получаю место оператора в Ханты-Мансийской сейсмопартии, или просто в Ханты-Мансийской с/п.
В эти годы работниками сейсмических партий в Сибири, как правило были бывшие ЗК, и всё это вместе означало, что мне предстояло проводить экстремальные работы, в экстремальных условиях, с экстремальным контингентом. Я сажусь, на переживший свой век, колесный пароход и шлепаю до Ханты-Мансийска. Нет, шлепаю по воде, естественно, не я, а пароход, своими огромными колесами с лопастями: чоп-чоп-чоп и опять чоп-чоп-чоп. Так сначала по Туре, а потом по Иртышу до самых Хантов, а вернее, до Самарово.
   

село Самарово
село Самарово

Самарово – это речной порт, речные ворота или спутник Хантов. Здесь, кроме порта, находится большой рыбоконсервный комбинат, ну и вообще, все присущее любому такому поселку: баня, школа и клуб, с танцами по выходным дням. Сами Ханты, раскинулись выше, на крутом берегу, на холмах, на высотах с альтитудой, порядка 100м, над уровнем Иртыша. С Хантами посёлок соединяли 5 км. шоссейной дороги, по которой, в осенне-зимнюю распутицу, курсировал только гусеничный транспорт.
В партии, меня встретили со сдержанным оптимизмом. Сюда ехали мало. Ни Ханты, ни сейсморазведка не были в моде. В моде была Москва, с её разными НИИ, в моде была электроразведка и радиоактивные методы поисков урановых месторождений. Начальником партии, был ироничный умница, Марк Ефимович Биншток, а старшим интерпретатором  – его изящная и элегантная жена, Лина Павловна Шпорт.
Меня поселили в небольшом закутке, с занавесками вместо дверей, в том же доме, где была камералка, и на следующий день сразу же отправили в первый полевой отряд КМПВ, к Василию Терентьевичу Высоцкому. Это был оператор-практик и профессионал высокого класса, который прекрасно разбирался во всем, что касалось полевой сейсморазведки.
Первый день. Я сижу рядышком с В.Т. и мы принимаем сейсмограммы КМПВ или сейсмограммы корреляционного метода преломленных волн, когда пункты взрыва находятся на десятках км. от линии приема, и чем дальше они находятся, тем с больших глубин приходят преломленные волны, которые несут информацию о глубинных структурах земли. Но вот наступает второй день и .В.Т. неожиданно предлагает мне сесть на его место за станцией, а сам садится в стороне. Я понимаю – это подстава. На кону – моя операторская карьера и труд десятка рабочих буровиков, взрывников, в осеннюю, промозглую погоду, и полсотни килограммов тротила. И сейчас хотят показать всем, чего стоят эти бумажные инженеры. А может, это была такая школа обучения – когда щенка бросают в воду. Но щенок выплыл. Так началась моя карьера оператора СС или оператора сейсмостанции в Западной Сибири.